Прикосновение. История Андрея и Жени
Андрей, 37 лет, Женя, 33 года
Знакомы с 2000 года, вместе с 2010
Знакомство: «Как-то так закрутилось»
Андрей вспоминает, что впервые встретились в 2000 году, когда он еще играл в КВН, подруга Андрея приехала к нему вместе с Женей, так и познакомились. А уже встречаться начали в 2009, год спустя начали жить вместе.
Война: «Если у тебя нет страха, тебя нечего делать на войне»
Все началось 1 декабря, когда Андрей сказал, что едет на Майдан. Женя поставила условие: либо вместе, либо остаешься дома. И Андрей согласился, так и сказал: «собирай все на двоих» Женя была в Профсоюзах в Медпункте, а Андрей — на Интститутской.
«С 1 марта стало понятно, что я иду на войну», — вспоминает Андрей. Начали формировать батальон территориальной обороны Киевской области.
«Андрей был командиром батальона, — добавляет Женя, — по закону мы не могли служить вместе. Тогда я закончила курсы первой помощи и от общественной организации сделала командировку в часть Андрея.
Андрей говорит, что в то время понял, что лучше, чтобы Женя была рядом, потому что на войну она пойдет в любом случае. Женя прошла очень хорошую медицинскую подготовку и в августе была уже рядом с мужем в Дебальцево.
Свои 33 года Андрей отпраздновал в первом военном эшелоне на войне. Первая Дебальцевская кампания не была сложной по сравнению со второй, Андрей называет тот период «пионерским лагерем», говорит, что присутствие парамедиков в батальоне в то время вообще не было понятным. Но после того, как одно из смежных подразделений попало во вражескую засаду, медики сыграли решающую роль. Тогда удалось спасти 14 ребят из нац. гвардии: «В этой операции мы к сожалению потеряли одного бойца…» вспоминает Андрей.
Возвращение: «Всем тяжело возвращаться…»
Возвращались отдельно. Женя — 6 марта со второй ротации из Дебальцево, потому что была уже беременна. «Даже ни одного колебания, — вспоминает она, рассказывая о ребенке, — только счастье, что нас будет трое».
Это был 2015 год, война переходила в бумажное состояние, и вскоре Андрей сам понял, что время возвращаться.
Пока Андрей был в третьей ротации, Женя успела сделать ремонт в квартире, потому что мечтала создать дома уют и комфорт еще до возвращения мужа домой.
Женя вспоминает, что было трудно: мешало ощущение чрезмерной справедливости. «Видишь людей, которые гуляют за ручку или сидят в ресторане, а на войне ребята умирают, — говорит Женя, — а потом пришло понимание: именно для того мы там и есть, чтобы люди могли здесь жить нормально.
Женя и Андрей говорят, что люди ожидают, что они вернутся такими же, какими были до войны. Пойдут на ту же работу, будут общаться с теми же людьми. Но это уже невозможно. После войны все иначе, и к возвращению надо готовиться и тем, кто возвращается, и тем, кто ждет. Женя вспоминает, что достаточно длительное время после возвращения не называла Андрея по имени, только позывным.
После военного периода Андрей начал работу на государственной службе, говорит, что не было времени рефлексировать. Безусловно, было чувство вины перед ребятами, которые там остались. Может именно потому первый год своего ребенка видел только на фотографии, потому что загрузил себя работой.
Будущее: «Семья, дети, все остальное — потом»
Война помогла изменить ценности, закрепить отношения. До войны — квартира, карьера. А после — семья, дети, все остальное — потом.
«Мы расскажем своим детям о войне все, — говорят они, — все, что с нами было. Нам реально повезло, что есть что сыну рассказать». Андрей берет паузу и добавляет:" Я уже после Майдана это понял".
Фотограф: Никита Завилинский
Текст: Ольга Руднева
За пять лет более 361 000 украинских военных приняли участие в противостоянии российской агрессии на востоке страны. Большинство из них вернулись к гражданской жизни, хотя есть и те, кто продолжает службу по контракту.
Ветераны говорят, что человек, вернувшейся с войны должен заново строить отношения с любимыми, детьми и собственным окружением. Их новый опыт требует осмысления и адаптации к гражданской жизни.
В ноябре 2018 в Киеве начал работу проект Veteran Hub, где ветераны, их близкие и родные погибших могут получить психологическую и юридическую поддержку специалистов и собратьев из более 12 общественных организаций.
